НАСТАВНИК

Наш наставник в лагере бойскаутов старый вояка граф Владислав Пшековский научил нас многому:
- как разжечь огонь с помощью всего одной… коробки спичек;
- как найти верное направление, не имея в руках ничего, кроме компаса;
- как построить в лесу надежное убежище только с помощью веток и двух слуг;
- и, наконец, шашлык. Тут графу не было равных! Мы научились съедать его, не оставляя ни кусочка!
Да, чуть не забыл о таких мужественных видах спорта, как фехтование на саблях и бадминтон!
Но общение с графом было не только школой выживания, но и школой жизни.
Помню, как мы, пятнадцатилетние щенки, тесно прижавшись, друг к другу у костра, раскрыв рты и округлив глаза, слушали рассказы Владислава о женщинах. Граф бы женат 11 раз, наплодил с три дюжины детей и внуков и, конечно же, хотел поделиться своим бесценным опытом с начинающими самцами.
Поучительных историй было много. Поведаю читателю только одну из них. Для этого передаю слово графу:
«А эта история о моей третьей супруге Эвелине Пшековский, в девичестве баронессе Давальской, – начал свой очередной рассказ наставник. – Жили мы с ней неплохо… Первые три часа после свадьбы. А потом вижу, стала моя Эвелиночка посматривать налево. И направо. И назад. И вперед. Короче туда, где имелись молоденькие офицеры. И начался у нее романчик с драгуном Войтеком Бухальским. Войтек был высоким, наглым, мордатым и туповатым повесой – именно такие всегда нравились нашим высокопородным дамам. Будучи в чине полковника, я мог перевести драгуна в какую-нибудь глушь, но это было бы недостойно меня – героя многочисленных воинских учений. У меня был другой, достаточно простенький план, и я взялся за его выполнение. Для начала решил нанести визит этому ловеласу. Не успел я переступить порог, как поручик Бухальский вскочил, покраснел и объявил:
– Я ждал вашего прихода, пан Пшековский! Хотите стреляться? Что ж, я готов!
– Стреляться? Да помилуйте, пан Бухальский! Как в вашу пустую умную голову могла прийти такая глупость?! Я – наоборот, с лучшими намерениями. Хотите встречаться с Эвелиной! Да, пожалуйста! Сколько угодно! Я не против.
– Как? – удивился Войтек. – Почему?
– Да потому что я желаю ей счастья! Поэтому не надо вам прятаться. Не надо этих записок, передаваемых через ее подруг. Не надо тайных торопливых свиданий. Вы же офицер! Все должно быть честно и открыто. Можете считать, что это приказ.
– Есть честно и открыто! – встал поручик по стойке «смирно».
Примерно тоже самое я сказал и своей супруге, чем вогнал ее в полуторачасовой ступор.
Начали они встречаться ни от кого не таясь и… практически сразу моя Эвелиночка заскучала. Романтика ведь исчезла! Никакой опасности, никакого волнения. Плод, перестав быть запретным, утратил сладость. Да и драгун чем дальше, тем больше ее разочаровывал… Короче, прибежала она ко мне прощения просить, мол, ошиблась, дурой была, не понимала, какой я хороший, и какой он вообще никакой.
– А вы? – спросил мой друг Томаш.
– А я выгнал ее! Зачем мне такая жена? – ответил граф. – Я вообще много жен выгнал. Потому как не намерен терпеть неуважения к себе! Разве затем я на них всех женился, чтобы они дружков себе заводили? Чтобы слышать всяческие претензии?! То я не им чуткий, то невнимательный, то неряшливый, то толстый и храплю… То слишком быстро, то очень долго. То обнимаю «как-то не по-мужски», а то «у тебя пальцы, как сталь – синяки остаются». А бывало, вообще непонятно на что дуются и молчат.
– Но такое поведение свойственно всем женщинам, – сказал Томаш.
– Откуда такие сведения? – поинтересовался граф.
– Учитель по дамской биологии рассказывал. Говорил, что психика у них специфическая и настроение переменчивое. Особенно когда эти… особые дни.
– Глупостям учат в вашей школе! – строго сказал Пшековский. – Слушайте меня и запоминайте! Во все дни, что особые, что не очень, баба должна своего мужика воспринимать, как Бога!!! – когда граф входил в раж, он изъяснялся столь высокопарно.
– Бога должно любить, – продолжал наставник. – Должно внимательно его выслушивать, запоминая каждую фразу. С ним можно делиться проблемами, просить совета. Но на Бога невозможно орать, раздражаться, упрекать в чем-то. И, конечно, недопустимо думать о других, если есть ОН!
– А скажите, вы нашли такую женщину? – не унимался Томаш. – Ну, чтоб соответствовала этим вашим критериям.
– Пока что не нашел, – тяжело вздохнул граф. – Но я продолжаю искать, я упорный. Где-то ведь такие должны быть…
И знаете, я с графом полностью согласен! Где-то такие должны быть…