ЭТО НАШ ГОРОД!

8

Неделю блокадной жизни город прожил без особых проблем. Конец октября был на редкость теплым – температура днем до 15-ти тепла, ночью холоднее, но терпимо. Поэтому из-за отсутствия газа жители не замерзали.
Воду добывали из колодцев, наладили ее доставку в больницы, детские сады, школы, столовые и рестораны, которые теперь работали как столовые. Там, где не было электрических плит, грели воду и готовили еду с помощью дров.
Взаимовыручка и взаимопомощь стали основой отношений между горожанами. Никогда прежде невредовцы не были так вежливы, внимательны и добры, как в этот период. Они смотрели друг на друга счастливыми глазами и повторяли: «Это наш город».
Пришел ноябрь, а вместе с ним и резкое похолодание. И чтобы невредовцам стало еще страшнее, столица отдала приказ – отключить электричество. В самом городе продукты стали отпускаться по сниженной норме.
Но Невредов продолжал держаться, еще надеясь на собственные силы, но особо на поддержку сограждан и международной общественности. Эта поддержка была, однако носила больше моральный характер. Да, телеканалы передавали картинки бедствий в городе. Да, Европа и США призывали к «гуманизму», но на этом все и заканчивалось.
Несколько десятков машин, ехавших с продуктами для мятежного города, были задержаны, а находившиеся в них люди арестованы.
Вскоре появились организованные группы беженцев – тяжелобольные, старики, беременные женщины, мамы с маленькими детьми. Руководство Невредова решило отправить больных на лечение в областные медучреждения, остальных – к родственникам и знакомым. И огромных усилий стоило, чтобы этих людей пропустили через блокпосты. Милиционеры упрямо твердили «приказано из города никого не выпускать». На них повлияла только угроза прорыва с помощью силы.
Стражи порядка вели себя так не случайно. Столичное начальство считало: бедствия горожан, страдания тех, кто рядом, заставят бунтовщиков сложить оружие.
Еще пару дней – и сложили бы.
Но руководство страны больше ждать не желало. Был отдан приказ брать город приступом. Этому приказу предшествовала такая формулировка:
«Простые, ни в чем не виновные жители города голодают, замерзают, болеют и даже умирают. В больницах невозможно нормально проводить операции из-за отсутствия электроснабжения. И все из-за того, что кучка авантюристов, захватив власть, держит население Невредова в заложниках».
Для штурма привлекли дополнительные силы, кроме того было решено изменить тактику: перед общей массовой атакой просочиться в город небольшими диверсионными группами. Об этом Сергея Кривченко заранее предупредили его бывшие коллеги. Кто и как – до сих пор неизвестно.
Понятно, что несколько сотен бойцов невредовской «армии» не могли оборонять город по всем периметру. Поэтому пришлось отступить, в надежде защитить хотя бы центр.
На площадь перед зданием мэрии вышли около пяти тысяч горожан, в основном молодежь. Люди подумали: если войска увидят такое количество мирных граждан, то стрелять не станут.
Кривченко обратился к Олегу Гриневичу:
– Олег, надо срочно попросить людей уйти. Во-первых, никакой жалости от наших властей ждать не стоит. Во-вторых, даже залп поверх голов вызовет панику, и много жертв может случиться в возникшей давке. Ты у нас оратор, так что давай, убеждай, уговаривай.
Гриневич не раздумывая, как будто был готов заранее, взял в руки микрофон и сказал:
– Друзья! Мы с вами живем в самом прекрасном городе в мире. И именно мы сделали его таким. Почти таким, о каком мечтали. Да, у нас было мало времени – полтора месяца. Но продержаться даже такое время – это подвиг. И вы все герои. Мы показали всей стране – ЭТО ВОЗМОЖНО! Возможно строить жизнь по тем принципам, по каким должны жить люди, нормам, какие записаны в Библии…
А сейчас я прошу вас всех быстро разойтись по домам. Потому что если вы останетесь – ваша жертва будет напрасной. Вы еще нужны своим семьям. У вас будут дети и внуки. И они, я уверен, будут жить лучше, чем жили мы. Потому что вы сделали для этого все, что могли. И вам не стыдно будет смотреть им в глаза.
Кто-то из толпы выкрикнул:
– Так нельзя! Так мы можем проиграть!
Олег ответил:
– Нет, не можем. Потому что мы уже победили! Пройдет немного времени, и все вы поймете, вся страна поймет: мы победили! Пожалуйста, идите домой, нам нужно приготовиться к штурму. Вы только мешаете. Идите…
Буквально за 20 минут площадь опустела, а через два часа к ней приблизились внутренние войска. Их командиры были поражены: пройдя по пустому городу, они не встретили ни малейшего сопротивления. А ведь бойцов готовили к другому.
Тем временем, оставшиеся невредовцы приготовились к обороне мэрии. Гриневич подозвал коллег по комитету и командиров взводов. Все подумали – за последними указаниями.
Однако Олег сказал:
– Все, ребята, складываем оружие.
Его не поняли:
– Как это «складываем»? Почему?
– Почему? Посмотрите в бинокли, кого на вас, мужиков, прошедших Афганистан, бросают! Там же восемнадцатилетние пацаны, которые ни в чем не виноваты, которым еще жить и жить. Предположим, себя нам не жалко, но этих детей надо пожалеть.
– Он прав, – поддержал Гриневича Кривченко, – пришла пора нашу революцию заканчивать.
– Вы предатели! Ты распустил людей, чтобы сдаться! – истерично выкрикнул Остапчук.
– Да, – сказал Олег, – они бы мне это не позволили. Но я уверен, что все делаю правильно. Что скажете, батюшка?
– Я верил, что ты так поступишь, – сказал отец Владимир. – И рад, что в тебе не ошибся.
– Да, надо сдаваться, – сказал Гиви…
– Согласен, – сказал Бобровников.
Через пять минут над мэрией висел белый флаг, а в центре площади было сложено оружие. Кроме одного автомата, который остался в руках у Гриневича.
Командующий внутренними войсками приказал подходить к его бойцам с поднятыми руками. Невредовцы подчинились. Их обыскивали, надевали наручники, упаковывали в автозаки.
Остались только трое – Гриневич, Кривченко и Бобровников.
– А вам что, требуется особое приглашение?! – крикнули им. – Ты, с автоматом, бросай его на землю и подходите с поднятыми руками.
– Я не сдамся, – шепнул Олег друзьям. – Я представляю, что ждет меня в тюрьме. Поэтому лучше, чтобы сейчас все и закончилось…
– И я хочу того же, – вздохнул Кривченко.
– Но ведь президент обещал: кто добровольно сдастся, к тому проявят снисхождение, – как-то жалобно сказал Бобровников.
– Старый человек, – улыбнулся Гриневич, – а в сказки веришь.
– Да, старый и жизнь свою уже прожил. Поэтому мне уже все равно, – взял себя в руки Бобровников. – Я понял, что ты задумал. Ну, что стоишь?! Давай, действуй!
Гриневич сделал шаг вперед, крикнул «Это наш город!», после чего дал очередь вверх. Тут же сотни пуль из десятков автоматов изрешетили всех троих. Перепуганные, накрученные мальчишки-милиционеры не могли не стрелять…

Послесловие

После «освобождения Невредова» власть планировала провести громкий разоблачительный процесс. И сроки заключения чтобы были максимальными. Однако от идеи «дать на полную катушку, дабы другим неповадно было» отказались. Тем более что главари мятежа уже «по полной катушке» получили. Смерть лидеров невредовской революции воспринималась не иначе, как мученическая. Видео, как Гриневич стреляет вверх, а потом с товарищами падает под градом пуль, облетело все мировые телеканалы. Кем было снято это видео, до сих пор выяснить не удалось.
Попытки представить восставших исключительно в черном цвете провалились. И это несмотря на мощную пропаганду зависимых от государства телеканалов, то есть практически всех. Несмотря на многочисленные свидетельства «зверств» мятежников, по данным социологов – более 60-ти процентов населения страны все равно симпатизировало революционерам. А в городах, где местные выборы выиграла оппозиция, горсоветы принимали решения о переименовании улиц – площадь Гриневича, проспект Бобровникова и так далее.
Поэтому прямые телевизионные трансляции судебных заседаний отменили. Было отдано негласное распоряжение – как можно меньше освещать процесс в СМИ. В результате было осуждено семьдесят человек, большая часть из которых через два года попала под амнистию.

События в Невредове изменили страну. У многих представителей власти, особенно на местном уровне, кажется, появилось то, чего ранее не наблюдалось – наличие чувства стыда. Чиновники стали иначе разговаривать с людьми, считаясь с ними. В милиции и судах теперь меньше «беспредела».
Ответственность за свои поступки появилась и у оппозиции – делать революцию ценой собственной жизни не такая уж привлекательная перспектива.
Пока эти изменения продиктованы страхом «как бы чего не вышло», но надеюсь, скоро они войдут в привычку.
Правда, воровать в стране меньше не стали. Но не все сразу…