ЭТО НАШ ГОРОД!

5

После беспорядков в супермаркете у городских властей были два варианта реакции: мягкая и жесткая. По крайней мере, сейчас утверждают, что мягкий вариант рассматривался. И заключался он в штрафах за хулиганство, покрытии убытков, взывании к совести горожан. Скорее всего, такая тактика принесла бы успех, ведь большинство участников погрома переживали, жалели о случившемся. Это было бы правильно, это было бы мудро, это бы город успокоило.
Однако был избран противоположный вариант. Решили наказать всех по полной программе, невзирая на пол и возраст. Дабы неповадно было.
И накачали тягать пенсионеров на допросы, угрожая длительными сроками. А на допросах пытались выявить зачинщиков смуты, а правильней сказать – назначить. На эту роль прекрасно подходили Остапчук и Бобровников. Да и Гриневич вполне мог руководить погромом из-за решетки. Однако подлые бунтовщики главарей упрямо выгораживали. Мэр в своем обращении к невредовскому народу так и заявил:
– Очень жаль, что настоящие организаторы беспорядков будут гулять на свободе в то время, когда обманутые ими больные, пожилые люди сядут в тюрьму.
Понятно, что эти действия вызвали обратную реакцию: в одно утро граждане вышли на улицу и перекрыли дорогу. Гражданами руководили вышеупомянутые Остапчук и Бобровников. Поскольку протест был организованным, людей пришло немного – человек сто. Образовалась невиданная доселе в Невредове пробка, в которой стояли лучшие в городе машины лучших в городе людей – судей, прокуроров, чиновников горадминистрации.
Лучшие люди терпели недолго. Был брошен клич: «Дави их!» Задние джипы начальства стали напирать на передние машины, и вся эта металлическая махина, сигналя, медленно-медленно двинулась на протестующих. Остапчук и Бобровников вышли вперед и встали перед автомобилями, однако их оттащила милиция. Протестующие восприняли это как знак «Все! Вам уже ничто не поможет!».
Началась паника. Люди стали пятится назад, кто-то упал. Идущие следом о них споткнулись. Но машины продолжали движение. Раздались крики ужаса…
К счастью, пострадавших оказалось всего двое – пожилая женщина и парень, который пытался ее вытащить из-под колес: у обоих были отдавлены ноги. Зато дорога была расчищена, и отцы города смогли попасть на рабочие места.
А вечером в городе пропала горячая вода и на пару часов был отключен свет. И хотя мэр заявлял, что произошла авария, жители решили – это акция возмездия.
На следующий день, где-то к обеду, невредовцы перекрыли железнодорожное полотно. Причем сделали это без партийных руководителей, арестованных накануне. В этой массе людей были и дети. Те, кто их взял с собой, посчитали: «на детей они руку точно не подымут».
А еще горожане наивно решили, что привлекут внимание доброго столичного начальства. И начальство это непременно приедет, всех гадов накажет, а хороших людей освободит и поощрит.
Однако в столице вникать в ситуацию не стали:
– Как перекрыли железную дорогу?! Через Невредов проходит ветка государственного значения! Это же сколько поездов опоздает! Немедленно разогнать! Применение спецсредств – по усмотрению.
Приказ командиру «Ястреба» был отдан четкий и однозначный; правда, как всегда по телефону в устной форме. И тут произошло удивительное. Командир взвода лейтенант Сергей Кривченко отдал приказ: «Разойтись!» Приказ пришлось повторить трижды. А когда до подчиненных не дошло, Сергей сделал пару шагов вперед, развернулся и демонстративно встал на стороне возмущенного народа. Его примеру последовали еще трое сотрудников. Этого оказалось достаточно. Бойцы спецподразделения организованно удалились.
В толпе разнеслось:
– Ура!
– Милиция с народом!
Услышав эти возгласы, обычная милиция стала ретироваться. Это еще больше воодушевило протестующих. Раздались крики:
– Освободим Бобровникова и Остапчука!
– И Гриневича!
– И Гриневича!!!
Толпа, забыв о железной дороге, двинулась к отделению милиции. А милицейское руководство, не разобравшись в ситуации, уже звонило в столицу, докладывая, что путь поездам освобожден. Это было оплошностью, ведь через полчаса, когда бунтовщики ворвались в здание, куда-либо звонить и что-либо пояснять никто не решился. Начальство понадеялось, что все само по себе как-то рассосется. Ведь до сих пор невредовцы были мягкотелы, то есть ни одно начатое дело не доводили до конца.
На этот раз не рассосалось…
Милиционеры, находившиеся в отделении, не стали сопротивляться – все ключи отдали сразу. На воле оказались как «политические», так и обычные преступники.
А горожане, освободив своих вожаков, бросили новый клич:
– На мэрию!
С этого момента лидеры народного восстания себе уже не принадлежали, ибо стали таковыми поневоле.
Гриневича, Остапчука и Бобровникова нес поток, которому они не смогли бы противостоять, даже если б захотели. Они были вынуждены «выражать интересы масс». Единственное, что они могли сделать, так это придать стихийному протесту хоть какой-то порядок. И когда толпа устремилась штурмовать мэрию, невозможно было сказать: «Стойте, не надо!» Можно было только мятеж возглавить, придав ему более-менее цивилизованные формы.
Да, сотрудников мэрии не побили – просто выгнали из кабинетов. И даже мэр не пострадал, удачно выпрыгнув из окна. Но успех опьянил, и народ двинулся дальше.
А кабинет мэра пришлось занять народным вождям. Так получилось, что именно они теперь должны были стать властью в Невредове. Правда, поняли вожди это не сразу. А только тогда, когда осознали, что творится в городе. А творилось невообразимое.
Вся ненависть к любым представителям власти, копившаяся годами, все недовольство бедностью, неустроенностью выплеснулись в виде действий:
– горожане громили ЖЭКи. За цены, за холодную воду, за невывоз мусора, за неработающие лифты;
– громили суды за постоянную несправедливость;
– супермаркет «Большая корзина» – за все.
Громили, грабили и «Поселок миллионеров» – особняки чиновников, милиционеров, судей, что располагались за городом. Оправданием служила мысль, что законным путем такие хоромы не построишь. Естественно, кроме радикально настроенных граждан, невредовцев подстрекали и «преступные элементы».
Правоохранители горожанам не мешали – боялись. Но нашлись люди, пытавшиеся остановить беспредел. Во всех «горячих точках» видели отца Владимира. Рассказывают, что ему удавалось быть в нескольких местах одновременно. Огромный, двухметрового роста, с большим крестом на груди, батюшка отговаривал творить бесчинства, а до кого не доходило – применял силу. Вскоре к Владимиру присоединились лейтенант Кривченко и два десятка крепких мужиков из местной организации «Союз ветеранов Афганистана».
А вся городская власть сбежала. Так что теперь вся ответственность за происходящее лежала плечах лидеров «невредовской революции». Необходимо было наводить в городе порядок.

Степан Чередниченко, владелец супермаркета «Большая корзина»:
– Я был категорически против уголовного преследования хулиганов, которые громили мой магазин. И свою позицию выражал открыто. Мне вполне достаточно было возмещения убытков. И было очень обидно, когда погром повторился.

Семен Дворкин, бывший мэр города:
– Я вот что скажу. Помните фильм «Убить дракона»? Когда рыцарь Ланцелот дракона победил?.. Тогда все начали кричать «свобода». Кто-то с этим криком голым бегал по улицам. А кто-то на глазах у прохожих пытался поиметь незнакомую женщину…
Не хочется плохо говорить обо всем народе, но многие свободу понимают, как «делай что хочешь». Хочешь – громи, хочешь – грабь, хочешь – насилуй. Не революция это была. А бунт – бессмысленный и беспощадный.

Тимофей Крюков, судья:
– Прежде чем начать анализировать какое-либо событие, надо задать вопрос: «А кому это выгодно?»
Уверен, это было выгодно преступным элементам, которые незаметно всей это смутой управляли. Кто-то же предложил перекрыть железную дорогу. Кто-то же первым крикнул «вперед на милицию!». А все для того, чтобы освободить своих, а потом грабить. А когда так называемые революционеры пытались возвратить жизнедеятельность города в нормальное русло, все уже было разграблено.
Пару слов о лидерах «повстанцев». Это были люди с нереализованными амбициями, по своей природе авантюристы. Их деятельность – анархия, махновщина. А в ХХI веке люди должны жить по Закону.

Николай Остапчук, лидер движения «За свободный Невредов» (отбывает наказание в колонии общего режима):
– Конечно, это была революция. Да, в пределах маленького городка, но революция. Было всеобщее воодушевление, восторг – у людей словно крылья выросли. Да, имелись перегибы с применением силы. Но ведь это стихия, которую невозможно остановить.
И эта стихия выбросила на вершину людей, которые теперь обязаны были отвечать за жизнь города. Практически сразу образовался Комитет местного самоуправления. Что и неудивительно: самоуправление – одна из основ анархизма.
Комитет возглавил Гриневич. Я и Бобровников стали замами. Чуть позже присоединился Кривченко – ему поручили создание народной милиции. Проблемы продовольствия решал Гиви Парцвания. Много помогал и отец Владимир, но должности у него никакой не было.

Снежана Кривченко, жена лейтенанта «Ястреба» Сергея Кривченко:
– Сережа в тот день пришел домой в три часа дня. И говорил он ужасные вещи. Что его карьера в милиции закончена и, скорее всего, ему придется отсидеть за невыполнение приказа. Но глаза его при этом блестели, он был радостен и возбужден. Таким я его давно не видела.
Мы отключили телефоны, провели весь день и вечер вместе… А в часов одиннадцать в дверь постучались соседи, сказали, что происходящее в городе – просто кошмар. И что срочно нужна Сережина помощь как милиционера.

Отец Владимир, бывший священник невредовской церкви:
– О том дне, о той ночи могу сказать одно: я был там, где нужно, и делал то, что должен был делать. Не знаю, вел ли меня Господь, но точно – мое сердце, моя совесть.

Гиви Парцвания, продавец на рынке (вышел из тюрьмы по амнистии):
– Ленин говорил, что главное в революции – это почта, телефон и телеграф. А я вам скажу: главное – это продукты. Потому что если нет продуктов, если людям нечего есть – любая революция быстро закончится. А мы долго продержались.

Анна Семенова, бывший журналист газеты «Вечерний Невредов»:
– У Олега и его товарищей была какая-то эйфория. И что-то в этом было детское. Я понимала: когда-то это все закончится, и закончится плохо. Но не хотела Олегу об этом говорить, а он, скорее всего, не хотел об этом думать.
А я думала и о будущем, и о том, что буду воспитывать сына одна. И почему все произошло. Это как же нужно довести людей, чтобы восстание началось из-за каких-то просроченных сырков!